|
В период 1930-х годов я обучился еще кое-чему, что считаю действительно важным. Я уже упоминал о своей полной несостоятельности в части извлечения прибыли из правильного прогноза в отношении приближения «великого медвежьего рынка», пришедшего в 1929 году. Все самые разумные обоснования не принесут никакого дохода в сфере инвестиций, если они не обращены в конкретные действия. Мой первый опыт ведения собственного бизнеса пришелся на время Великой депрессии, когда и небольшие суммы денег приобрели огромное значение. Возможно, по этой причине или в силу особенностей характера я, начав бизнес (так уж получалось), постоянно сражался за «осьмушки и четвертинки». Брокеры, которые были гораздо опытнее, учили меня, что если рассчитывать на повышение цены в несколько раз за небольшое число лет, то не играет особой роли, куплю ли я акции за 10 долларов или за 10 долларов 25 центов. Тем не менее я постоянно размещал лимитированные заказы (без всяких на то оснований, но чисто волевым решением), устанавливая максимальную цену, которую я был согласен платить, – скажем, 10 1/8 доллара и не более. С точки зрения логики, это смешно. Я замечал, что эта дурная инвестиционная привычка глубоко укоренилась и у многих других инвесторов, однако у немалого их числа она отсутствует.
Потенциальная опасность установления произвольных лимитов стала для меня очевидной в результате чужой ошибки. Я помню, словно это случилось вчера, как я случайно встретился с одним из своих крупных клиентов возле банка Сан-Франциско. Я рассказал ему, что только что вернулся из Food Machinery Corporation, что перспективы компании выглядят как никогда блестяще, и посоветовал ему купить еще ее акций. Он со мной совершенно согласился и спросил, на какой отметке закрылись биржевые торги в тот день. Я ответил, что на 34 1/2 доллара. Он дал мне приказ на покупку крупного пакета акций, но предупредил, что возьмет по цене 33 3/4, и не более. Ближайшие день или два курс колебался в очень близком диапазоне, отличаясь лишь дробной частью от предложенной им цены покупки, но так никогда и не опустился до этой отметки. Я звонил ему дважды, уговаривая поднять цену на четверть пункта, чтобы я мог купить акции. К сожалению, его ответ был: «Нет, такова моя цена». За несколько недель акции поднялись более чем на 50 процентов, и, если учесть проводившиеся дробления акций, уже никогда за всю историю компании они не опускались до уровня цены, по которой он мог их тогда приобрести.
|
|
Поступок этого господина произвел на меня должное впечатление, которого не смогла, увы, произвести собственная глупость. Постепенно я в основном изжил эту свою слабость. Я прекрасно понимаю, что покупатель, который наметил приобрести очень крупный пакет акций, не может вовсе пренебрегать осьмушками и четвертинками, потому что, покупая много акций, он рискует существенно сдвинуть цену вверх, сместив на себя равновесие. Но для большинства сделок упрямство по поводу незначительной дробной части цены может стоить очень дорого. Что касается меня, я полностью изжил в себе эту привычку в части покупок, но не в отношении продаж. В прошлом году, разместив небольшой заказ на продажу с установлением лимита цены вместо открытого приказа, я упустил сделку как раз из-за четверти пункта. Результат таков: когда пишутся эти строки, акции упали на 35 процентов по отношению к цене моего заказа, а я продал лишь часть этого небольшого пакета по цене, находящейся где-то посередине между лимитом и ее текущим значением.
|
