|
Я уже упоминал о существенной поправке GAAP, ожидаемой в 1990 г. Это изменение касается подсчета отложенных налоговых обязательств. Из-за сложности и противоречивости нововведение, реализация которого была запланирована в 1989 г., уже откладывалось на год.
После введения новое правило затронет сразу несколько аспектов. Самое главное, изменится метод подсчета отложенных налоговых обязательств по нереализованному приросту стоимости акций, которыми владеют наши страховые компании. В настоящий момент обязательство многоуровневое. Что касается нереализованного прироста стоимости за 1986 г., и ранее (1,2 млрд. долл.), то отложенные налоговые обязательства составили 28%, а за период с 1986 г. (600 млн. долл.) – 34%. Такая разница возникла из-за повышения налоговых ставок, имевшего место в 1987 г.
По новым правилам необходимо установить размер отложенных налоговых обязательств на уровне 34% в 1990 г., что будет отнесено на прибыль. Допуская, что ставка налогообложения останется на том же уровне, наша прибыль в этом году (а значит, и объявленный собственный капитал) уменьшится на 71 млн. долл. Введение нового правила отразится и на других статьях бухгалтерского баланса, но не столь значительно и не сильно ударит по нашей прибыли и собственному капиталу.
У нас еще нет определенного мнения насчет такого изменения правил подсчета отложенных налоговых обязательств. Однако следует отметить, что ни 28%, ни 34% не являются показателем реальной экономической ситуации в Berkshire, так как мы не планируем продавать акции, которые приносят нам значительную часть дохода.
Когда новое правило бухгалтерского учета будет принято, компаниям необходимо будет создать резерв для всех доходов по текущей налоговой ставке, какой бы она ни была. При ставке 34% с введением нового правила наши отложенные налоговые обязательства возрастут, уменьшив собственный капитал примерно на 71 млн. долл. Это – результат увеличения резерва на доход до 1987 г. на 6 процентных пунктов. Поскольку новое правило вызвало повсеместные разногласия и еще не ясно, какой будет его окончательная форма, мы не вводили эту поправку в отчетность.
Наши отложенные налоговые обязательства могли бы составить более 1,1 млрд. долл., если бы мы продали все ценные бумаги по рыночной стоимости на конец года. Были бы тогда отложенные налоговые обязательства в размере 1,1 млрд. долл. равны или хотя бы близки к задолженности в размере 1,1 млрд. долл., подлежащей оплате кредитору в течение 15 дней после окончания года? Очевидно, нет, несмотря на то, что и тот и другой случай одинаково отразились бы на собственном капитале компании, который уменьшился бы на 1,1 млрд. долл.
С другой стороны, справедливо ли считать эти отложенные налоговые обязательства бессмысленной бухгалтерской фикцией лишь потому, что они могут быть покрыты только при продаже значительной части акций, а делать это никто не собирается? И снова ответ – нет.
С экономической точки зрения отложенные обязательства больше похожи на беспроцентный заем у Министерства финансов США, подлежащий погашению только по нашему выбору (если только Конгресс не решит собирать налоги до получения прибыли). Такой «заем» имеет еще одну особенность: его можно использовать только для финансирования владения какими-либо особо ценными акциями. Размер такого «займа» неустойчив и может ежедневно меняться в зависимости от рыночных цен и иногда при изменении ставки налогообложения. По сути, такое отложенное налоговое обязательство подобно высокому налогу на передачу, который подлежит уплате, только когда мы переходим с одного актива на другой. Действительно, мы продали некоторые сравнительно небольшие доли в компаниях в 1989 г., за что нам пришлось заплатить налог на передачу в размере 76 млн. долл. с полученного дохода 224 млн. долл.
При существующем законодательстве стиль инвестирования а-ля Рип Ван Винкль, который мы одобряем (в случаях, когда он успешен), имеет одно очень важное преимущество математического характера над другими более сумбурными методиками. Следует подчеркнуть, что мы не выбрали свою стратегию, предпочитая делать долгосрочные инвестиции как раз из-за этой математической стороны вопроса. Разумеется, наш доход после вычета налогов мог быть выше, если бы мы меняли объекты вложений чаще. Много лет назад мы с Чарли именно так и делали.
Теперь же мы предпочитаем постоянство, даже если это сулит несколько меньший доход. Причина проста: мы поняли, что хорошие деловые отношения с партнерами – большая редкость и доставляют такое удовольствие, что мы не хотим разрушать однажды наработанные связи. Такое решение созревает особенно легко, если мы чувствуем, что эти отношения принесут нам хорошие (но, возможно, не лучшие) финансовые результаты. Учитывая это, мы считаем бессмысленным вместо общения с интересными и достойными восхищения людьми тратить время на тех, кого мы не знаем и чьи человеческие качества оставляют желать лучшего.
Новое правило, касающееся отложенных налоговых обязательств, вступит в силу в 1993 г. Оно избавит нас от дихотомии в бухгалтерском учете, о которой я рассказывал в прошлых годовых отчетах и которая имеет прямое отношение к начисленным налогам на нереализованный прирост стоимости нашего инвестиционного портфеля. К концу 1992 г. прирост стоимости составлял 7,6 млрд. долл., 6,4 млрд. из них подлежало налогообложению по текущей ставке 34%. На оставшиеся 1,2 млрд. долл. начислялось 28% – фактическая налоговая ставка на момент возникновения этой части прироста стоимости. Согласно новому правилу, мы обязаны впредь рассчитывать все отложенные налоговые обязательства по текущей ставке, что нам кажется очень разумным.
В связи с этим нововведением в первом квартале 1993 г. нам предстоит применить ставку 34% ко всему нереализованному приросту стоимости, что приведет к увеличению отложенных налоговых обязательств и уменьшению собственного капитала на 70 млн. долл. Новое правило повлечет за собой и другие незначительные изменения в расчете отложенных налоговых обязательств.
|
