|
– Черный понедельник, 19 октября. В утренних газетах нет и намека на нависшую катастрофу. Но падение рынка начинается сразу же, цены на акции стабильно падают прямо с открытия рынка. Перед полуднем продажа идет столь лихорадочно, что новый высокоскоростной компьютер Нью-Йоркской биржи отстает на рекордные 85 минут. Даже без учета отставания, объем заключенных сделок взлетает выше своего предыдущего рекорда не менее чем на 340 млн. акций, а ведь останется еще целых три часа работы биржи.
– 3:30 дня, все еще черный понедельник. Попытка подъема к концу торгов провалилась. Рынок обрушивается каскадами, приближаясь к кульминационному паническому финишу, ведомый погрязшими в тяжких долгах фирмами Уолл-Стрит, которым грозит полное финансовое разорение. Никто не знает, на каком уровне находится рынок, или какую цену они получат за свои акции. Инвесторы, пробивающие символы акций на своих котировочных машинах, получают цены, устаревшие на три часа, что равноценно месяцам при нормальном рынке. Но они все равно продают, стремясь избавиться от своих акций за любую цену.
– После полудня. Бесплатные телефонные линии взаимных фондов страны перегружены, а их главные коммутаторы не в состоянии обрабатывать звонки. К тому времени, когда рядовые инвесторы в своем стремлении продавать дозванивались наконец до живого человека, большая часть кризиса была кончена; когда их приказы на продажу были, наконец, выполнены, стоимость акций упала еще на 10 или 20%. Большинство не понимало, что когда вы вкладываете деньги во взаимные фонды, то даже если вы продаете свои акции в начале рабочего дня, вы получаете «рыночную цену», которая отражает общий спад цен в течение всего дня.
– 5 часов вечера, все еще Черный понедельник. Биржа официально закрыта, пока на один час, но пройдет еще много часов, прежде чем будут рассортированы все заказы. Индекс Dow Jones упал на 508 пунктов, или на 22,6%.
Тамара перебила его.
– Дайте-ка, я посмотрю. Принимая, что величина Dow равна приблизительно 8 тыс., получается, что на сегодняшнем рынке это будет эквивалентно... Нет! Что же, я ошиблась в арифметике? Тысяча восемьсот пунктов?
Он вытащил калькулятор, чтобы проверить.
– Все верно. Индекс Dow, в пересчете на нынешние цены, упал точно на 1808 пунктов, и это за одну торговую сессию. Поэтому падения на 200 или даже на 300 пунктов, которые вы видели в последние годы, это просто икота по сравнению с тем кошмаром. Как я уже говорил, он почти в два раза превзошел масштабы 1929 г. Могу я продолжать?
– Да, да, пожалуйста.
– Рассвет вторника, 20 октября. Вот что появилось в «Wall Street Journal»: «Настроения, царящие на Уолл-Стрит среди трейдеров, управляющих активами и финансовых аналитиков компаний, – это ошеломленное неверие... В то время как стоимость акций падала, Правительство США бессильно наблюдало... Официальные лица совещались в Белом доме, Федеральном резерве и Комиссии по валютному контролю. Но поскольку рынок продолжал падать, они пришли к выводу, что лучшее, что они могут сделать, – это спокойно наблюдать за паникой на Уолл-Стрит... Оптимистичные заявления звучали все более гулко и пусто по мере того, как ордера на продажу вливались на Уолл-Стрит».
– Утро вторника, 20 октября. Заключение сделок со многими основными акциями – такими, как IBM, Merck, плюс множество менее крупных – заморожено. Даже если вы владеете этими ликвидными, активно торгуемыми акциями, вы уже не можете от них избавиться. Акционерные опционы и фьючерсы на несколько часов просто перестали продаваться и покупаться. Маркет-мейкеры фондовой биржи, которые, как считается, должны покупать или продавать конкретные акции, чтобы помочь сохранить упорядоченность рынка, сами опустошены в финансовом отношении. Почти весь их капитал исчез. Банки, напуганные общим крахом, отказываются продлевать кредиты, в которых так отчаянно нуждаются брокеры. Другие и вовсе отзывают свои предыдущие займы.
– 10 часов утра в тот же день. Джон Филан, глава Нью-Йоркской фондовой биржи, хочет закрыть рынок акций. Он не может придумать ничего другого, чтобы намертво остановить кризис в его разрушительном шествии. Конечно, закрытие было бы отчаянной и опасной мерой, но он чувствует, что альтернатива может быть еще страшнее. Он боится, что если они не предпримут хоть что-нибудь – и притом немедленно, – рынок продолжит свое падение. А если рынок будет продолжать падать, это разорит большинство фирм, являющихся членами NYSE (Нью-Йоркской фондовой биржи). Тогда вся деятельность биржи будет под угрозой.
– И они это сделали? Закрыли ее? Я не помню такого.
– Нет, они не закрыли ее. Давайте посмотрим все в хронологическом порядке, и вы сами увидите.
– 11 часов утра. Индекс Dow уже упал еще на 10% дополнительно к тем 22%, что были потеряны накануне. Поразительно: всего за 30 часов третья часть всего богатства Америки, представленного на рынке акций, была уничтожена. Если бы фирмам Уолл-Стрит пришлось оценивать свои портфели в этот момент, то оказалось бы, что многие из них уже исчезли, стерты, что им пришел капут. Люди, занимающие высокие посты, подобные Филану, в панике. Но Э. Джералд Корриган, глава Федерального резервного банка Нью-Йорка, настроен решительно против закрытия рынка акций.
– Почему? – спросила Тамара почти шепотом.
– Потому что он убежден, что это все равно что останавливать машину как раз в тот момент, когда ей нужно больше масла. Он доказывает, что реальная, главная проблема состоит не столько в падении цен, сколько во внезапной нехватке наличных денег и капитала в больших фирмах Уолл-Стрит. Он чувствует, что самая непосредственная опасность состоит вовсе не в том, что инвесторы будут больше продавать, а в том, что крупные фирмы Уолл-Стрит не смогут расплачиваться по наличным расчетам.
Она спросила эксперта GAO, как бы он объяснил все это в сообщении для неэкономистов.
– Когда вы звоните своему брокеру, чтобы он купил, скажем, 100 акций компании General Motors, он не платит за них немедленно. На самом деле он может не выкладывать деньги в течение пяти рабочих дней. Поэтому в любой заданный период времени сотни миллиардов долларов находятся в процессе осуществления сделок, которые уже совершены, но еще не были оплачены. Если крупной фирме не удается вовремя оплатить сделку, это может вызвать цепную реакцию неплатежей и может уничтожить рынок столь же эффективно, как отказ закупщиков платить деньги фермерам разрушил бы фермерский рынок.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Все еще 20 октября. Аргументы Корригана одерживают верх. Власти не закрывают биржу. Вместо этого они пытаются решить проблему с деньгами. И делают это следующим образом: ФРС вливает миллиарды в банковскую систему. В то же время они звонят крупным банкирам и убеждают их одолжить эти миллиарды брокерам. Всякий раз, когда власти замечают трещину, которая может вызвать расплавление системы, они вливают туда больше денег. Рынок выравнивается, и срочный кризис преодолевается.
– И в этом все дело?
– Не совсем. Отголоски ударной волны катастрофы продолжают накатываться на рынок еще несколько месяцев. И именно после этого мучительного, почти смертельного опыта они решают больше ничего не оставлять на волю случая и создают команду защиты от резкого спада на бирже.
|
