Работодатели были очень славными людьми. Восемь месяцев я обучался бизнесу на опыте, который могу отнести к одному из наиболее ценных в своей жизни: из первых рук я знакомился с примерами того, как не должен вестись бизнес. Тем временем, пока шел 1930 год и акции продолжали казавшийся уже почти бесконечным процесс падения, положение моих работодателей становилось все более и более шатким. И если прежде нам удавалось выживать посреди экономического холокоста, то как раз накануне Рождества 1930 года мы стали свидетелями удручающей картины приостановки участия фирмы в торгах на фондовой бирже Сан-Франциско ввиду нашей неплатежеспособности.
Худые новости для моих коллег обернулись для меня весьма удачным стечением обстоятельств, может быть самым удачным поворотом деловой карьеры за всю мою жизнь. Еще ранее у меня были смутные планы на тот счет, что, когда вернется процветание, я начну свой собственный бизнес, управляя инвестициями клиентов за определенную плату. Я умышленно описываю деятельность консультанта по инвестициям, или инвестиционного советника, лишь в общих чертах, поскольку в то время ни один из этих терминов еще не применялся. Однако, поскольку в финансовом бизнесе в мрачном январе 1931 года почти все сокращали штаты, единственная работа, которую мне удалось найти в области ценных бумаг, была по существу работой клерка, мне совсем не интересной. Если бы я тщательно проанализировал ситуацию, я бы понял, что как раз подошло время начинать новый бизнес такого рода, который я себе представлял. Я бы нашел две причины, объясняющие, почему это так. Одна заключалась в том, что к концу второго года господства рынка «медведей», самого жестокого из всех, когда-либо виденных страной, почти все настолько разочаровались в своих брокерах, что были готовы слушать людей вроде меня – молодых и с достаточно радикальными и нетрадиционными взглядами на работу с инвестициями.
|
Была и вторая причина: экономический кризис, достигший своих глубин в 1932-м, вызвал такое снижение деловой активности, что у многих бизнесменов, игравших ключевую роль, осталось так мало собственных дел, что появилось время принимать приходивших к ним людей. В обычное время я бы никогда не получил на то согласия их секретарей. Один из самых значимых клиентов за всю мою деловую карьеру (инвестиции его семьи и сейчас еще находятся под моим управлением) являлся их типичным представителем. Уже спустя много лет он рассказал мне, что в тот день, когда я ему позвонил, ему почти нечем было заняться, а спортивную страничку газеты он уже прочел. Поэтому, когда секретарь сообщил ему фамилию и цель визита, он подумал: «Что ж, по крайней мере, это меня как-то займет». Еще он признался: «Попробовали бы вы прийти ко мне годиком позже, вы бы в мой офис не попали».
|