|
Лично мы не видим большой разницы между покупкой подконтрольной компании и покупкой рыночных (легко реализуемых) акций. В каждом случае мы стараемся приобрести долю предприятий с хорошими долгосрочными экономическими показателями. Наша цель – приобрести незаурядную компанию по приемлемой цене, а не заурядную компанию по выгодной цене. Мы с Чарли давно для себя выяснили, что получить большой урожай можно, только если вы найдете плодородное поле, если же будете сеять наугад, то ничего у вас не получится.
(Стоит заметить, что вашему председателю, довольно способному человеку, понадобилось всего лишь 20 лет, чтобы понять, насколько важно покупать только успешные предприятия. Пока я постигал это правило, я искал только «дешевые» компании и, к сожалению, нашел-таки несколько из них. Наказанием для меня стало приобретение печального опыта с предприятиями по производству небольшого ассортимента сельскохозяйственных инструментов, третьесортных универмагов и текстильных фабрик в Новой Англии.)
Конечно, мы с Чарли можем неправильно истолковать основные экономические перспективы какой-нибудь компании. Когда это случится, нам придется решать проблему, будь это полностью контролируемое дочернее предприятие или акции, хотя обычно легче всего решить проблему во втором случае. Показатели компании, и вправду, можно иногда оценить неправильно. Один европейский репортер, побывавший в Америке для того, чтобы написать биографию Дейла Карнеги, телеграфировал своему редактору: «Боже мой, вы просто не можете себе представить, какое количество денег может принести библиотечное дело».
Совершая покупку как подконтрольной компании, так и пакета ценных бумаг компании мы стараемся купить предприятия, не только прибыльные, но которые управляются талантливыми, высококлассными и просто приятными руководителями. Если наше мнение о руководителях оказывается ошибочным, мы сворачиваем свою деятельность в отношении этой компании. Наличие в таком случае контрольного пакета акций предоставляет нам некоторое преимущество, так как мы в силах осуществить изменения. Однако на практике это преимущество оказывается несколько иллюзорным: изменения в руководстве, как и изменения в семейных отношениях, болезненны, непредсказуемы и отнимают много времени. Так или иначе, но что касается компаний, в которых мы имеем долгосрочные интересы и владеем пакетами их акций, то здесь квалификация руководства просто не ставится под сомнение. С такими управленцами, как Том Мерфи и Дэн Бурк из Cap Cities, Билл Снайдер и Луи Симпсон из GEICO, Кей Грэхем и Дик Симмонс из The Washington Post, наша собственность в надежных руках.
Я бы сказал, что контроль над компанией предоставляет два важных преимущества. Во-первых, мы получаем право на распределение капитала, хотя у нас практически не было опыта такого рода деятельности. Это важно, поскольку у руководителей компании нет навыков в распределении капитала.
Эта несостоятельность неудивительна. Большинство боссов достигли управленческих вершин потому, что отличались способностями в таких сферах, как маркетинг, производство, инженерия, управление или, иногда, политика компании. Как только они занимают должность генерального директора, им приходится брать на себя новые обязанности. Теперь им нужно принимать решения относительно распределения капитала.
Скорее всего, до этого им не приходилось выполнять эту важную обязанность, а такими навыками не так-то просто овладеть. Позвольте привести несколько преувеличенное сравнение: такие руководители похожи на одаренного музыканта, чья карьера заканчивается не на сцене Карнеги-Холла, а в кресле председателя Федеральной резервной системы США. Дефицит навыков в распределении капитала – немаловажный фактор: если после 10 лет пребывания на должности генеральный директор добился нераспределенной прибыли, равной 10% собственного капитала компании, это значит, что за все эти годы он должен был распределить более 60% всего оборотного капитала предприятия. Те директора (очень немногие), которые осознают нехватку своих знаний в распределении капитала, зачастую пытаются компенсировать ее, обращаясь к своему персоналу, консультантам по управлению или инвестиционным банкирам. Мы с Чарли часто наблюдали последствия такой «помощи», которая не только не помогает решить проблему распределения капитала, но и усугубляет ее.
В конце концов, в корпоративной Америке принимается множество неразумных решений о распределении капитала. (Вот поэтому вы так часто слышите о «реструктуризации».) Однако компании Berkshire повезло. Наши основные неподконтрольные компании в основном принимали разумные решения о распределении капитала, а некоторые из них были просто блестящими.
Второе преимущество подконтрольной компании перед пакетом ценных бумаг касается налогообложения. Berkshire как владелец пакета акций берет на себя существенные налоговые издержки, когда владеет небольшой долей компании. Этого не происходит, когда нам принадлежит 80% акций или более. Нам долгое время приходилось мириться с такими неблагоприятными налоговыми условиями, а новые изменения в налоговом кодексе, произошедшие в 1986 г., лишь усугубили их. Теперь деятельность компании, 80% и более которой принадлежит нам, приносит Berkshire финансовые результаты на 50% лучше, чем результаты деятельности компании, в которой наша доля меньше.
Недостатки владения пакетом ценных бумаг иногда перевешиваются одним очень важным преимуществом: изредка фондовый рынок дает нам возможность приобрести доли очень прибыльных предприятий по смехотворным ценам, намного ниже тех, что назначаются при договорных сделках о передаче прав собственности. Например, в 1973 г. мы приобрели акции The Washington Post по цене 5,63 долл. за акцию. В 1987 г. операционная прибыль после вычета налогов составила 10,30 долл. на акцию. Подобным образом в 1976, 1979 и 1980 гг. были куплены акции GEICO в среднем за 6,67 долл. за акцию. А в прошлом году операционная прибыль на акцию равнялась 9,01 долл. В таких ситуациях г-н Рынок показал себя как добрый друг.
Наша стратегия инвестирования в акционерный капитал компаний мало изменилась с 1977г., когда в своем ежегодном отчете мы заявили следующее: «Мы отбираем ценные бумаги по тому же принципу, по которому отбираем компании для полного поглощения. Для этого нужно, чтобы компания: была понятна нам, имела привлекательные для нас долгосрочные перспективы, управлялась честными и компетентными специалистами и имела привлекательную для нас цену покупки». В этом списке мы решили изменить один пункт: из-за изменения условий рынка и наличия у нас увеличившегося числа акций для продажи мы заменили формулировку «привлекательная цена» на «очень привлекательная цена».
Но здесь вы можете спросить: «Как решить, какую цену считать привлекательной?» Отвечая на этот вопрос, большинство аналитиков делают выбор между двумя подходами, которые обычно считаются противоположными друг другу – это «стоимость» и «рост». В действительности же многие специалисты по инвестициям допускают смешение этих двух терминов, что похоже на некую интеллектуальную форму переодевания в одежду противоположного пола.
Такая мысль кажется нам слишком туманной (должен признаться, что и сам увлекался подобными мыслями несколько лет назад). Мы считаем, что эти два подхода лишь косвенно затрагивают друг друга. Показатель роста всегда учитывается при вычислении стоимости. Он составляет переменную величину, значение которой может изменяться от незначительного до огромного и влияние которой может быть как позитивным, так и негативным.
К тому же мы считаем термин «инвестирование в стоимость» излишним. Что же тогда «инвестирование», если не поиск компании с показателем дивидендной рентабельности, который, по крайней мере, может оправдать заплаченную сумму? Совершение сознательной покупки акции за цену, превышающую ее расчетную стоимость, в надежде на то, что вскоре ее можно будет продать за более высокую цену, должно быть отнесено к спекулятивной деятельности (которая, однако, не противоречит ни закону, ни морали и не является способом финансовой наживы).
Термин «инвестирование в стоимость» широко используется к месту и не к месту. Обычно он ассоциируется с покупкой акций со следующими отличительными признаками: низкое соотношение цены и балансовой стоимости, низкое соотношение цены и прибыли или высокая дивидендная доходность. К сожалению, такие характеристики, даже если и ветречаются в подобной комбинации, далеко не решающие в отношении того, действительно ли инвестор покупает то, что стоит свою цену, и таким образом действительно руководствуется принципом достижения доходности своих инвестиций. Соответственно обратные характеристики – высокое соотношение цены и балансовой стоимости, высокое соотношение цены и прибыли и низкая дивидендная доходность – совершенно противоположны характеристикам «инвестирования в стоимость».
Таким образом, рост компании, по существу, мало что говорит о ее дивидендной доходности. Действительно, рост часто оказывает положительное влияние на рентабельность, иногда в впечатляющих масштабах. Но подобный эффект не всегда бесспорен. Например, инвесторы регулярно совершают денежные вливания в отечественную компанию по авиаперевозкам, чтобы финансировать бесприбыльный (или даже убыточный) рост. Для этих инвесторов было бы лучше, если бы братья Орвиль не смогли взлететь с аэродрома Кити Хоук. Чем больше рост компании, тем ужаснее катастрофа для инвесторов.
Рост выгоден инвесторам только тогда, когда инвестиции в компанию способны принести растущий и заманчивый доход, другими словами: когда каждый доллар, использованный на финансирование роста компании, приносит больше доллара долгосрочной рыночной стоимости. В случае когда компания с низкой дивидендной доходностью требует увеличения вложений, рост приносит инвесторам только убытки.
В своей работе «Теория инвестирования в стоимость», написанной более 50 лет назад, Джон Берр Уильяме (The Theory of Investment Value, by John Burr Williams) вывел уравнение стоимости, которое мы приведем здесь: «В настоящее время стоимость любой акции, облигации или компании определяется притоком или оттоком денежных средств, уменьшенных на соответствующую процентную ставку. И так будет на протяжении всего существования активов». Заметьте, эта формула относится как к акциям, так и к облигациям. Но при этом между двумя видами ценных бумаг существует важное отличие, которое может привести к затруднениям при работе с ними. Облигация имеет купон и срок погашения, которые определяют размер будущих потоков наличности. В случае же с акциями инвестиционному аналитику приходится самому приблизительно подсчитывать будущие «купоны». Более того, качество управления компанией редко сказывается на облигациях, и то лишь когда руководители неквалифицированны или нечестны настолько, что временно приостанавливается выплата процентов. И наоборот, качество управления может очень сильно сказаться на «купонах» акций.
Самой дешевой формой капиталовложений для инвестора являются инвестиции на основе вычисления дисконтированных потоков денежных средств. При этом неважно, растет компания или нет, демонстрирует неустойчивость или постоянство показателей прибыли, имеет высокую или низкую цену по отношению к текущим доходам или балансовой стоимости. Более того, хотя уравнение стоимости обычно показывает, что акции дешевле облигаций, этот результат непостоянен. И если облигации согласно уравнению являются гораздо более привлекательной формой инвестирования, их и нужно приобретать.
Не принимая во внимание вопрос цены, лучшей компанией для собственника будет та, которая в течение длительного периода может задействовать большие объемы дополнительного капитала при очень высокой ставке доходности. Худшей компанией будет та, которая будет делать обратное, т.е. будет задействовать большие объемы капитала при низкой ставке доходности. К сожалению, первый тип компаний встречается редко: большинство компаний с высоким оборотом нуждается в относительно небольшом капитале. Акционеры таких компаний обычно получают большую выгоду, когда компания выплачивает большую часть своих доходов в виде дивидендов или выкупает большие объемы своих ценных бумаг.
Хотя математические вычисления для оценки акций не очень сложны, аналитик, даже опытный и понимающий, может легко ошибиться в расчетах будущих «купонов». В Berkshire мы стараемся решить эту проблему двумя способами. Во-первых, мы ищем компании, деятельность которых нам представляется понятной, т.е. достаточно простой и стабильной. Если деятельность компании представляется нам слишком сложной и носит изменчивый характер, в таком случае у нас не хватит способностей для прогнозирования объемов будущих потоков наличности. Кстати, подобный дефицит наших знаний нас нисколько не тревожит. Для большинства людей в инвестиционной деятельности важен не объем знаний, а скорее реалистичная оценка пробелов в этих знаниях. Для того чтобы избежать больших ошибок, инвестору необходимо знать не так уж много.
Второй, не менее важный по значению, принцип заключается в том, что мы настаиваем на запасе прочности в нашей цене покупки. Если согласно нашим подсчетам стоимость обыкновенной акции лишь немного превышает ее цену, такая покупка нас не заинтересует. Мы считаем, что принцип запаса прочности, значение которого особо подчеркивал Бен Грэхем, является краеугольным камнем успешного инвестирования.
Разумный инвестор скорее заинтересуется операциями с обыкновенными акциями на вторичном рынке, чем покупкой новых ценных бумаг. Причина заключается в особенностях назначения цены в каждом случае. Вторичный рынок, который время от времени подвергается влиянию безрассудного поведения большинства его участников, то и дело устанавливает «клиринговую» цену. Неважно, насколько неоправданной может быть такая цена, всегда найдется несколько держателей акций или облигаций, которые согласны продать ценные бумаги за эту цену. Во многих случаях акция стоимостью х продается на рынке за 1/2 х или даже меньше.
Что касается первичного рынка ценных бумаг, то он управляется держателями акций и компаниями, которые могут выбрать подходящий момент времени для выпуска новых ценных бумаг или, если ситуация на рынке неблагоприятна, отказаться от размещения. Понятно, что такие продавцы не собираются предлагать акции по заниженным ценам ни при первичном размещении ценных бумаг, ни при договорных сделках. Здесь вы редко сможете купить акцию за половину ее цены. На первичном рынке ценных бумаг акционеры-продавцы принимают решение о продаже активов только тогда, когда уверены, что за них предложат более высокую цену. (Конечно, такие продавцы никогда не признают, что воздерживаются от продажи, когда рынок предлагает им слишком низкую цену за их активы. Они объяснят свое нежелание как-нибудь иначе.)
В начале нового года компания Berkshire приобрела 3 млн. акций компании Capital Cities/ABC, Inc. по рыночной цене, которая на момент покупки в марте 1985 г. составляла 172,50 долл. за акцию. До решения о приобретении активов этой компании я несколько лет наблюдал за деятельностью ее руководства и пришел к выводу, что Capital Cities является лучшей публичной компанией страны. А ее руководители Том Мерфи и Дэн Бурк не только замечательные профессионалы, они принадлежат к тому типу парней, за которых вы бы с радостью выдали своих дочерей замуж. Работать с ними – не только большая честь, но и большое удовольствие. Те, кто знает этих людей, поймут меня.
Приобретение нами акций компании Capital Cities позволило ей приобрести радиовещательную компанию ABC за 3,5 млрд. долл. Для Capital Cities компания ABC стала основным приобретением, экономические перспективы которого в ближайшие несколько лет будут далеко не блестящими. Но это нас нисколько не волнует, мы очень терпеливы. (Даже если вы очень талантливы и прилагаете большие усилия, для некоторых результатов просто требуется время: вы не получите ребенка через месяц, даже если заставите забеременеть девять женщин.)
В знак подтверждения своего доверия мы заключили необычное соглашение: в течение длительного времени Том как генеральный директор (или Дэн, если он займет эту должность) участвует в принятии решений относительно нашей доли акций в их компании. Эта договоренность была инициирована не Томом, а мною и Чарли. Мы также ограничили свою деятельность относительно продажи своей доли акций. Цель этого решения – убедить правление Capital Cities в том, что без его согласия наш пакет акций компании не будет продан более крупному держателю. Несколько лет назад мы уже заключили подобные соглашения с руководствами компаний GEICO и The Washington Post.
Поскольку крупные пакеты акций зачастую диктуют цены выше номинала, некоторые могут подумать, что, установив для себя подобные ограничения, мы ущемили финансовые интересы Berkshire. У нас обратное мнение. Мы уверены, что наши соглашения только улучшают долгосрочные экономические перспективы для этих компаний, а значит, для нас самих и для наших акционеров. При таких договоренностях высокопрофессиональные управленцы, к которым мы относим и себя, могут сосредоточить свои усилия только на руководстве компанией и достижении максимально эффективной для собственников деятельности в долгосрочной перспективе. Это намного лучше, чем отвлекать руководство чередой постоянно меняющихся случайных владельцев. (Конечно, некоторые управленцы ставят свои интересы выше интересов компании. В этом случае собственники заслуживают хорошей встряски. Но в своей инвестиционной деятельности мы стараемся избегать таких компаний.)
Сегодняшняя корпоративная нестабильность обусловлена тем, что акции, имеющие право голоса, принадлежат слишком многим. В любое время может появиться основной держатель активов, за обнадеживающими речами которого зачастую будут скрываться совершенно варварские намерения. Ограничивая деятельность относительно своих пакетов акций, как мы часто делаем, мы стремимся способствовать стабильности там, где в противном случае ее может не хватать. Уверенность в стабильности в сочетании с профессиональным руководством и перспективной хозяйственной деятельностью обеспечивают прекрасную почву для богатого финансового урожая. В этом и заключается экономическая цель наших соглашений.
Человеческий фактор не менее важен. Мы не хотим, чтобы наши любимые и уважаемые управленцы, приветствовавшие инициированное нами финансовое обязательство, потеряли всякий сон, представляя себе все возможные последствия нашего большого участия в капитале их компании. Я обещал им, что никаких неприятных сюрпризов не будет, и компания Berkshire подписалась под этими словами. Эта подпись в соглашении также означает, что теперь у руководства есть обязательство самой компании. Поэтому им не придется беспокоиться, даже если мое личное участие в делах Berkshire закончится по возрастным причинам (под этим я подразумеваю возраст, исчисляемый трехзначными числами).
Акции Capital Cities были приобретены за полную цену, причиной этого стал возросший в последние годы интерес к акциям и собственности компаний, работающих в сфере информации (в некоторых случаях этот интерес принял характер мании). В этой сфере нет низких цен. Однако компания Capital Cities представляет собой удивительное сочетание собственности и человеческих ресурсов, поэтому мы рады, что наши инвестиции предоставляют нам возможность участвовать в ее капитале.
|
